Скай О`Малли - Бертрис Смолл

— Дейзи? Зачем ты меня дожидалась?

— А кто, хотела бы я знать, помог бы снять вам платье? — Дейзи приняла плащ. — Его светлость? — Скай кивнула. — Ха! Какой галантный!

— Да, — согласилась с некоторым сожалением госпожа. Дейзи раздевала ее, продолжая трещать

— Говорят, что разбитые им сердца можно выстроить в цепочку отсюда до Девона. Благородные и простушки, все влюбляются в Ангельского графа, — Дейзи скосила глаза на вспыхнувшие щеки хозяйки. — Судачат, что он отменный любовник, а Господь свидетель, у вас, мэм, даже нет мужа, перед которым пришлось бы ответить.

— Стыдись, Дейзи! — взорвалась Скай, вспомнив, как юна еще ее служанка для таких фантазий. — Ты слишком скоро переняла лондонские манеры С твоей стороны это очень неразумно. Берегись, а то я отправлю тебя обратно в Девон!

— Ах, мэм, я не хотела сказать ничего дурного. Но он такой симпатичный, а вы такая красивая… — Она понурила голову и клонила ее все ниже и ниже с таким виноватым видом, что Скай чуть не рассмеялась. Она отослала служанку спать, но перед сном велела подумать о своих грехах.

Наконец оставшись одна, она с удовольствием умыла лицо и руки и вычистила зубы. Накинув на обнаженное тело розовато-лиловую ночную рубашку, она забралась в постель. Боже! Как же на нее подействовали поцелуи графа! И он это понял! Скай задрожала. Как она могла так пылко ему ответить? Скай тихонько заплакала, устыдившись своего легкомыслия и неспособности сохранить верность памяти любимого мужа, и вскоре забылась беспокойным сном.

Когда на следующий день Скай с грустными глазами пила в библиотеке турецкий кофе с Робертом Смоллом, туда прибыл посланник от графа Линмутского в бело-зеленой ливрее. Он отвесил Скай поклон и вручил изящную резную квадратную шкатулку из черного дерева. Капитан удивленно приподнял бровь, а Скай приняла шкатулку и открыла крышку. На красной бархатной прокладке покоилась превосходно вырезанная роза из слоновой кости с золотым стеблем и листьями. Под ней — сложенный кусочек пергамента со словами. «В память о прекрасно проведенном вечере. Джеффри» На щеках Скай заиграл румянец, но она просто ответила.

— Передайте лорду Саутвуду мою глубокую признательность.

Лакей поклонился и вышел из комнаты.

— Ну так что же, — заметил капитан, когда они снова остались одни, — вечер прошел хорошо? По твоему удрученному виду я бы этого не сказал. Может быть, подарок в некотором роде извинение?

— Тебе не о чем беспокоиться, Робби. — Скай подала капитану записку графа. Изучив ее, моряк посмотрел на Скай.

— Так в чем же дело, девочка? Почему ты так взволнованна?

— Ах, Робби! Он попросил разрешения меня поцеловать, и я ему позволила.

— Ты видишь в этом дурной тон?

— Мне это понравилось, — заревела она. — Вот что плохо. И еще хуже то, что я его захотела. Как я могла? Какая же я шлюха!

— Боже праведный! — вскричал капитан и схватился за голову. — Послушай, Скай! Иногда я забываю, что в твоей чертовой памяти есть провалы. Халид мертв уже два года, и настала пора найти другого мужчину. Никто не требует от тебя верности на всю жизнь. И ничего нет предосудительного в том, что ты ощутила. Слава Богу, девочка, ты красива и молода, и твоя реакция на графа вполне естественна Этот прохвост ведь очень красив. Испытай себя с ним, но помни, он — человек женатый. Не дай сделать себе больно.

— Робби! Как ты можешь предлагать мне такие вещи? Мой господин Халид…

— Халид мертв, Скай! И он сам бы тебе велел жить своей жизнью. Он был бы недоволен, если бы узнал, что ты погребла себя вместе с ним.

— Но я не люблю лорда Саутвуда.

— Надеюсь, что не любишь. Ведь он женат.

— Но все-таки я его хочу. Капитан принялся хохотать:

— То, что ты чувствуешь к графу, называется желанием, вожделением, страстью. Иногда этим ощущениям сопутствует любовь, но чаще всего нет. Церковь нас учит стыдиться этих чувств. Но ты так не поступай! Они в человеческой природе. Не беспокойся, ты не будешь их испытывать к каждому встречному, — он дружески обнял ее за плечи. — Скай, девочка, я намного старше тебя, но если брак и мое имя сделают твою жизнь спокойнее, я с радостью на тебе женюсь. И ничего от тебя не потребую. Только дам тебе имя.

Скай была поражена:

— Как ты добр ко мне, Робби. С самой нашей первой встречи. Ты очень хороший человек, но я должна сама крепко держаться на ногах. Я чувствую, Халид хотел бы видеть меня сильной и независимой.

— Думаю, да. Но помни, если ты когда-нибудь передумаешь, предложение навсегда остается в силе.

Скай наклонилась и поцеловала моряка в щеку:

— Я очень люблю тебя, Робби, но не так, как женщина любит мужчину. Я не могу выйти за тебя замуж даже ради собственного покоя, но прошу быть моим другом.

— Я навсегда им останусь, девочка, — тихо ответил он, а сам подумал: «Я стольким обязан Халиду, что забота о тебе — сущая ерунда. Пошли Господь тебе счастья», — молил суровый моряк.

С тех самых пор, как Елизавета Тюдор взошла на английский трон, граф Линмутский начал давать на двенадцатую ночь костюмированные балы. Правда, не в первый год ее царствования, потому что королева Мария умерла утром 17 ноября 1558 года и до Двенадцатой ночи оставалось всего несколько недель. К тому времени двор еще находился в трауре.

Теперь граф устраивал праздник в третий раз, и все жаждали получить на него приглашение. Скай прислали приглашение в первый день нового года. Его принес сам Джеффри Саутвуд. Она не видела графа с того вечера в середине ноября, но с тех пор не могла забыть его поцелуи. Она поспешила из своих покоев, где одевалась, в гостиную на втором этаже. Рукава ее изысканного бордового платья были отделаны бежеватыми кружевными прошивками. Такими же кружевами оторочен и низкий квадратный вырез. На шее красовалось колье из мелких рубинов и жемчужин. Черные, как смоль, волосы разделены посередине на пробор и ниспадали локонами на плечи на итальянский манер. Это придавало ей необыкновенно привлекательный девичий вид.

— С Новым годом, милорд граф! — весело воскликнула она, влетая в богато меблированную гостиную. Боже, как он очарователен в черном бархатном костюме с собольим мехом и тяжелой золотой цепью на шее.

— И вас с Новым годом, госпожа Гойя дель Фуэнтес, — глаза графа скользнули по Скай, и он пришел в восторг. — Я принес вам маленький подарок. — Она слегка покраснела и стала еще очаровательнее.

— Не стоило этого делать, милорд. У меня для вас ничего нет.

— Я удовлетворюсь поцелуем; он драгоценнее для меня, чем что-либо другое.

Прежде чем она успела что-то возразить, граф обнял ее и прильнул к губам. Кровь запела, зашумела, заколотилась в ушах Скай, и она ответила на поцелуй. Они не могли оторваться друг от друга, пока не задохнулись. Грудь пронзило желание, соски проступили сквозь шелк рубашки. Граф скользнул губами по шее к плечу, ниже к груди, которую уже стесняло бордовое платье.